Житие преподобной матери нашей Евфросинии,
игумении и княжны Полоцкой

I

Господь Вседержитель даровал нашей Родине, принявшей святую христианскую веру от Византии, великий сонм истинных праведников, защитников и ревнителей Православия. Уже первые столетия христианства в нашей земле ознаменовались особым расцветом иноческой жизни. В XI–XII веках просияли на Руси великие угодники Божии, подвижническое житие которых явилось благим и спасительным примером не только для их современников, но и для всех последующих поколений православных. Таковы были святые Антоний, Феодосий и прочие чудотворцы Печерские, такова была и преподобная княжна Евфросиния, жившая в XII веке[1].

Русь того времени разделялась на небольшие княжества или уделы, каждым из которых управлял удельный князь. Христианство, принятое от греческих проповедников великим равноапостольным Владимиром, быстро распространялось из стольного града Киева по всей земле русской: от Галицких Карпатских гор до великой реки Волги. Княжество Полоцкое – родина преподобной Евфросинии – было одним из первых просвещено светом спасительной веры Христовой.

В его состав в XI–XII веках входила значительная часть территорий нынешних Витебской, Минской, Могилевской губерний, а также южные окраины губерний Курляндской, Лифляндской и Ковенской. Княжество Полоцкое составляло удел потомков владетельного князя Изяслава, сына великого Владимира от Рогнеды. Изяслав сам был христианином и крестил полочан.

К началу XII века Полоцк стал центром духовного просвещения и книжности всей северо-западной Руси. Являясь столицей княжества, доставшегося в удел потомкам упомянутого Изяслава Владимировича и ими укрепленного и возвеличенного до значения одного из самых могущественных русских княжеств, Полоцк удостоился стать и колыбелью Православия для страны кривичей, названной впоследствии Белоруссией. Под 1107 годом в Лаврентьевской летописи впервые упоминается о полоцкой церкви Пресвятой Богородицы. Известно также, что дядя преподобной Евфросинии, князь Борис Всеславич (1101–1128)[2], построил в Полоцке кафедральный Софийский собор [3], о чем сказано в «Слове о полку Игореве». Князь Борис основал в Полоцке Пятницкую церковь над рекой Бельчицей и монастырь во имя святых русских князей-мучеников Бориса и Глеба[4]. Его невестка, жена князя Романа Всеславича, по смерти своего мужа удалилась в один из Полоцких монастырей и вскоре была поставлена в нем игуменией[5].

Род первого христианского полоцкого князя Изяслава отличался благочестием, усердием к созиданию и украшению храмов Божиих и вообще самоотверженной преданностью православной вере. От этого «благочестивого корене» и произошла преподобная Евфросиния, дочь князя Георгия и княгини Софии, родившаяся около 1102 года. Родители, по обычаю того времени, дали ей княжеское славянское имя – Предислава. Богобоязненная и благочестивая семья воспитывала своих чад в страхе Божием. Образование, которое в то время получали княжеские дети, было исключительно духовным, церковным. Чтению обучались тогда по книгам Священого Писания: Евангелию и Псалтыри. Княжна Предислава с великим усердием постигала книжную мудрость. С самых ранних лет поражала она своих родителей и учителей любовью к учению и благонравием. Благодать Божия явно почивала на ней. В короткое время наставлением Святого Духа Предислава уразумела сокровенную в Писаниях Божию истину и превзошла в книжном учении своих братьев и сестер. Еще в отроческих летах в юной княжне видно было начало тех высоких добродетелей, которыми она прославилась перед Богом и людьми в зрелом возрасте. Находя усладу и обретая силу духовную в общении с Господом, княжна любила бывать в храме. Большую часть времени проводила она в молитве, а своим отвержением земных забав и утех ясно показывала свою искреннюю и горячую любовь к распятому за грехи наши Сыну Божию. Духовной красоте и совершенствам Предиславы соответствовала и ее телесная красота. «Бе бо лепа лицем», – говорит о ней «Степенная книга».

И вот слух о том, что в семье князей Полоцких растет прекрасная, богато одаренная духовными совершенствами юная девица, стали распространяться и в Полоцкой земле, и в соседних княжествах. Едва достигла Предислава совершеннолетия, каковым в Древней Руси считался возраст двенадцати лет, как стали являться к родителям ее знатные люди и князья, просившие руки княжны для своих сыновей или для себя. Родители Предиславы, выбрав из всех именитых просителей самого достойного юношу, сказали о том дочери своей, предлагая ей вступить с ним в брак. Но не земного жениха избрала себе мудрая отроковица: всей светлой душой своей она стремилась к Небесному Жениху – Христу, желая в ангелоподобном девстве служить Ему Единому всю жизнь.

Наставляемая от Святого Духа, юная Предислава размышляла в себе так: «Как это будет, что отец мой мыслит сочетать меня мужу? Но если так случится, то никак невозможно будет мне избежать забот и печалей мира сего! Что успели все те люди, которые жили раньше нас? Они венчались, выходили замуж, княжили, но память о них прошла, сгинула, как паутина или пыль, не оставив по себе на земле никаких следов. А вот те жены, которые пошли за Христом, посвятив жизнь свою Ему, как Жениху, и отдали тела свои на мучения и смерть или провели время жития своего в строгом посте и молитве, – они остались памятны на земле и записаны на Небесах, где со святыми Ангелами и человеками вечно ликуют, вознося непрестанное благодарение Спасителю Богу. Земная же слава – дым и прах, подобно пару расходится она по ветру и проходит без следа».

Размышляя так и все более возгораясь любовью к Богу, Предислава решила постричься во святой иноческий образ, чтобы под руководством игумении и стариц-инокинь утвердиться в вере Христовой, «учащися, како страх Божий утвердити в сердце своем и како течение скончати». У Предиславы перед глазами был пример тетки ее, вдовы князя Романа, к которой и решила обратиться юная княжна с просьбой помочь ей уйти от мира с его соблазнами и спасти душу для вечного Царствия Божия. Опасаясь, как бы отец и мать, узнав о таковом ее решении, не стали ей препятствовать, добродетельная Предислава тайно от всех ушла из княжеского дворца и пришла в монастырь к родственнице-игумении. Княгиня Романова, увидев перед собой прекрасную юную княжну, была весьма удивлена, но еще более удивилась и поразилась она, услышав просьбу княжны о принятии ее в монастырь и пострижении в черницы. Долго в сердечном смятении молчала блаженная игумения, склонив голову. После тяжелого раздумья подняла она лицо свое и, «воззревши на юность» племянницы, стала уговаривать ее отказаться от такового намерения. Игумения говорила Предиславе о той счастливой жизни, которая ожидала ее в родной семье, о юности ее возраста, о тяготах монашеского жития и, наконец, о страшном гневе отца в случае ее пострижения. Но Предислава отвечала старице-игумении так: «Госпожа и мать! Все в этом мире прекрасно и славно, но вскоре минует, как сон, и, как цвет, увядает. Наслаждение же сокровенной красотой и сладостью Бога в священном посте и молитве пребывает вовеки, ибо сказано в Писании: “Ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым Его”[6]. Отца моего боишься? Не бойся, госпожа моя, убойся более Господа, владеющего всею тварью, и не лиши меня ангельского чина».

Уступая просьбам Предиславы, уразумевая великую сердечную любовь ее ко Господу Иисусу Христу и непременное желание хранения девства Царствия ради Небесного, игумения повелела бывшему в обители священнику постричь Предиславу и дать ей имя Евфросиния. И сокрылась под этим именем и иноческим одеянием временная красота юной княжны для того, чтобы в течение последующих пятидесяти лет ее подвижнического молитвенного жития под этим смиренным одеянием созрела вечная лучезарная красота божественной святости и любви.

Когда родители блаженной княжны узнали обо всем происшедшем, то преисполнились великой скорби и жалости и тотчас отправились в монастырь. Увидев здесь дочь свою в иноческом образе, они предались неудержимому плачу. Целуя ее, они говорили: «Дочь наша, что ты сделала с нами, отчего не сказала нам о своем намерении, за что оставила нас? Как горько, как тяжело нам терять тебя!» Плакали вместе с родителями и все родные ее, скорбя о разлуке с ней. Но блаженная Евфросиния, не смущаясь слезами родительскими, советовала отцу и матери не плакать, а радоваться тому, что имеют дочь свою обрученною Небесному Царю Христу.

В монастыре преподобная Евфросиния пребывала всегда в посте и молитве и вместе с прочими инокинями несла монастырские труды, подчиняясь всем с великим смирением.

II

Спустя несколько лет преподобная Евфросиния возжелала еще более усовершенствоваться в подвигах духовных и для сего испросила у епископа Полоцкого Илии[7] позволения поселиться в маленькой келии при княжеской великой церкви в честь Святой Софии, Премудрости Божией. В этом преподобная подражала благочестивым девам иерусалимским, в числе которых была и Пресвятая Богородица, жительствовавшим при храме Соломоновом в особых комнатах, при церковной стене устроенных. Епископ же Илия, видя святое житие и пламенную любовь к Богу преподобной Евфросинии, благословил доброе желание сердца ее. И пребывала святая Евфросиния, как Ангел Божий, в этой келии при церкви, молясь всегда днем и ночью и славословя Бога. В свободное же от молитвы время инокиня-княжна переписывала священные книги, которые продавала в монастыри и церкви, а деньги, вырученные от продажи, раздавала нищим. Для бедных же церквей преподобная переписывала Евангелия даром.

И так пребывала и подвизалась преподобная Евфросиния при церкви Святой Софии достаточное время. Однажды ночью, после молитвенного бдения, преподобная увидела в сонном видении Ангела Божия, который, взяв ее за руку, повел за город к месту, называвшемуся Сельцо. Там находился загородный летний дом епископов Полоцких с малой деревянной церковью в честь Святого Спаса. И сказал Ангел блаженной Евфросинии: «Подобает тебе здесь пребывать, потому что Бог через тебя на этом месте многих приведет ко спасению». Это видение повторилось во второй и в третий раз. И, проснувшись, преподобная размышляла в себе: «Что бы сие могло значить?». И возблагодарила она Бога за то, что сподобил ее видеть святого Ангела, и с радостью приняла повеление Божие, говоря: «Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое!». Между тем, в ночь такое же видение было и епископу Илии. Ему также явился Ангел Господень и сказал: «Веди рабу Божию Евфросинию к церкви Святого Спаса на Сельце и посели ее при той церкви, чтобы устроила она там обитель посвятивших себя Богу дев… Ибо молитва ее, как миро благоуханное, восходит к Богу, и на ней почивает Дух Святый, как венец на главе царской; и, как сияет солнце во вселенной, так просияет житие ее пред Ангелами Божиими». На этом видение окончилось, и епископ, пробудившись от сна, немедленно отправился к преподобной Евфросинии, дабы возвестить ей волю Господню. Она же свое видение рассказала епископу, и вдвоем они возблагодарили Бога. Затем, побеседовав со святой Евфросинией о спасении души, епископ промолвил: «Дочь моя, хочу я сказать тебе одно слово, а ты прими его с любовью. В этой церковной клети, в которой ты живешь, не подобает тебе долее оставаться. Здесь народ мешает тебе в твоих благочестивых подвигах – посте и молитве, а церковь Спаса на Сельце, где погребены прежде меня бывшие епископы[8], отдалена, уединена, - иди, поселись там, и Господь споспешествует тебе в молитвах и трудах твоих, прославит и возвеличит это место». Преподобная Евфросиния, услышав такое слово, с радостью приняла его и решила оставить великую церковь Святой Софии и поселиться на Сельце, указанном ей Богом.

Тогда епископ, призвав дядю Евфросинии, князя Бориса, бывшего тогда владетельным, и отца святой, князя Георгия, и многих бояр, и прочих честных мужей возвестил им волю Божию и сказал: «Вот я при вашем управлении, в присутствии вас, даю Евфросинии место при церкви Святого Спаса на Сельце, дабы там был монастырь девический. Пусть никто из потомков не препятствует ей и не отнимает у нее того, что я дал ей». Князья выразили свое согласие на это распоряжение епископа и сказали преподобной: «Сделай так, как велит Владыка. Он всем нам отец, - слушай его». Святая Евфросиния, исполнившись радости, с готовностью покориться воле Божией, ответила: «Рада, иду, как велит Господь, так и будет».

Затем, простившись с родными, поклонившись храму Святой Софии, где столько лет прошло в неустанных трудах и молитве, преподобная княжна приняла благословение епископское. Вскоре вместе с одной инокиней она оставила церковь Святой Софии, чтобы навсегда поселиться на загородном Сельце, где ныне красуется созданная ею обитель[9].

Когда Преподобная вошла в маленькую деревянную церковку Святого Спаса, она обратилась ко Господу с такими словами: «Ты, Господи, заповедал святым Твоим апостолам: “да ничесоже возмут на путь, токмо жезл един…”[10], - и вот я, последуя Слову Твоему, пришла на это место, ничего не имея с собою. Вместо всякого имущества принесла я эти книги, которыми утешается моя душа и увеселяется сердце; более этих… трех хлебов ничего не имею, надеясь на Тебя, Помощника и Кормителя. Ибо Ты – Отец убогим, Одеяние нагим, Помощник обидимым, и да будет имя Твое благословенно на рабе Твоей Евфросинии отныне и до века. Аминь».

Преподобная осталась при церкви Святого Спаса на Сельце, проводя жизнь, исполненную подвигов благочестия. Непрестанно молилась она о том, чтобы Господь Вседержитель помог ей устроить это место. И Господь услышал молитву ее вскоре. Князья-родственники преподобной Евфросинии охотно принесли богатые пожертвования в созданную ею обитель. Между тем, слава о праведном, благодатном житии блаженной распространялись по местам ближним и дальним. К ней стали стекаться и девицы знатного рода, и простолюдинки, просившие научить их, как спасти душу. Преподобная принимала всех с радостью. В непродолжительное время на Сельце образовался девический монастырь, в котором святая Евфросиния своим добродетельным житием в звании игумении стала истинной наставницей и руководительницей ко спасению.

Итак, восходя от силы в силу в исполнении спасительных Божиих повелений, преподобная, уразумевая волю Господню, возжелала приобщить ко святому иноческому житию некоторых ближайших родственниц своих и сего ради послала сказать отцу своему: «Пусти ко мне сестру мою Градиславу, дабы я обучила ее святым книгам». Отец отпустил Градиславу. Преподобная Евфросиния научила младшую сестру свою чтению книжному и, поучив ее многими душеспасительными беседами, уневестила Христу, постригши в образ иноческий с именем Евдокия. По прошествии же некоторого времени отец святой Евфросинии послал сказать ей: «Отпусти к нам сестру твою». Святая же отвечала: «Пусть она побудет еще малое время со мною, так как не вполне изучила… Писание». Но вскоре родители преподобной Евфросинии узнали о пострижении и другой дочери своей. Преисполнившись гнева, они пришли в монастырь и с горечью сердечной говорили святой Евфросинии: «О, дочь наша! Что ты сделала с нами! Ты прибавила к старой печали нашей еще новую печаль и к одной скорби еще другую скорбь! Разве недостаточно было тебе оставить нас? Вот ты и другое чадо наше, дорогое для нас, отняла у нас! Для этого ли мы родили вас? Для этого ли воспитали вас? Для того ли мы родили вас, чтобы вы ранее смерти своей заключились, как в гробе, в этих черных ризах и, водворившись в монастыре, лишили нас тех утех, которых мы ждем от вас?..» Преподобная же Евфросиния начала утешать родителей своих мудрыми душеспасительными словами, и те, немного утешившись, возвратились в дом свой: естественная печаль родительского сердца преложилась на радость духовную.

Число инокинь в Спасской обители день ото дня возрастало, и монастырь имел нужду в немалых средствах для своего содержания. Кроме доброхотных даяний от многих людей, притекавших в обитель за духовным утешением, значительную помощь с самого времени своего основания получал монастырь и от многочисленного рода князей полоцких. Однако уже в 1130 году в княжестве произошли печальные события, которые отразились неблагоприятно и на благосостоянии монастыря и принесли сугубую скорбь сердцу преподобной Евфросинии, отдалив на значительное время исполнение ее заветного желания об устроении на месте ветхой церкви Святого Спаса нового каменного храма. Дом полоцких князей подвергся тяжким испытаниям. Ввиду некоторых весьма важных обстоятельств, отец преподобной и другие родственники ослушались великого князя Киевского Мстислава, коему были подчинены, не поспешив ему на помощь в войне с заклятыми врагами русских – половцами. За это великий князь Мстислав выслал в Царьград белорусских князей Давида, Ростислава и Георгия (Святослава), отца преподобной Евфросинии, вместе с их семьями. Так как родная тетка преподобной Евфросинии по отцу, единственная сестра семи князей Всеславичей, была в супружестве с сыном греческого императора Алексея Комнина, то изгнанные из отечества полоцкие князья были приняты в Царьграде не без ласки. Император назначил им жалованье, и они, вступив в ряды его войска, храбро воевали с арабами. Однако князьям-изгнанникам дорога была родина, им очень хотелось возвратиться в родные края.

В скором времени пришла к преподобной Евфросинии ее двоюродная сестра Звенислава, дочь почившего Полоцкого князя Бориса. Звенислава принесла в обитель к преподобной все свои драгоценные одежды, приготовленные к бракосочетанию, и сказала святой: «Госпожа и сестра моя! Я вменяю ни во что драгоценности мира сего; эти брачные украшения я даю в церковь Спасителя нашего, а сама желаю уневестить себя Ему духовным браком и преклонить голову свою под благое и легкое иго Его». Преподобная Евфросиния приняла сестру с радостью и тотчас повелела постричь ее, нарекши ей имя Евпраксия. И пребывали с того времени обе княжны-подвижницы в пощениях и всенощных молитвах, единою душою служа Господу в преподобии и правде.

Между тем, описанная выше вражда между великокняжеским киевским домом и родом князей полоцких грозила тому и другому, а вместе и подчиненным племенам неисчислимыми бедствиями. Удельные князья того времени, хотя и были просвещены светом Христовым, однако, как люди воинственные и суровые, не оставляли грубых нравов, унаследованных от язычества. Родовая месть считалась долгом чести, делом похвальным и законным. От этого тяжело в те годы жилось на Руси. В каждой области был свой князь, и князья постоянно между собой враждовали: ходили друг на друга войной, топтали у соседей поля и нивы, жгли села, грабили города, брали в плен мирных жителей. Возможно, что и блаженная Евфросиния с раннего детства навидалась много людского горя. Видела она, как на княжеский двор пригоняли толпы избитых, измученных пленных, как тут разлучали жен и мужей и уводили детей от матерей. Видела она, как после каждого похода приносили на носилках тяжелораненых, как вдовы оплакивали убитых супругов, как толпы детей с ужасом узнавали, что они осиротели, - и тяжело, и тоскливо становилось на сердце у княжны: не веселили ее ни победные песни, ни клики княжеской дружины. Святой Евфросинии хотелось видеть повсюду счастье на земле, хотелось, чтобы люди и в Полоцке, и в других княжествах жили в мире, в дружбе, в довольстве и радости, благословляли жизнь, а не стонали от нее. Поэтому, уже будучи всеми почитаемой игуменией, преподобная все свое влияние княжеского звания и все возможные средства использовала для того, чтобы упразднить возникавшую между людьми вражду. «Не бо хотяше видети кого враждующих, ни князя со князем, ни болярина с болярином, ни от простых кого со своим другом, но всех хотяше имети, яко едину душу». Не без участия преподобной Евфросинии состоялось примирение князя Василько Полоцкого с князем Всеволодом, сыном великого князя Мстислава, изгнавшего в Византию отца преподобной и других ее родственников. Всеволод на пути в Псков шел мимо Полоцка. Василько легко мог отомстить ему за все то горе и бедствия, какие претерпели полоцкие князья по распоряжению князя Мстислава. Но Василько выехал навстречу Всеволоду, принял его в своем доме с любовью, проводил с почестью, - и князья дали клятву не помнить того, что было прежде. Следствием этого примирения явилось возвращение отца преподобной Евфросинии, ее дяди Давида и других родственников из Византии в Полоцк.

III

Вскоре после возвращения полоцких князей на родину преподобная, видя множество сестер, собранных в ее обители, задумала на месте ветхого деревянного храма построить новый каменный. Усердие святой, при Божием споспешествовании, а также при помощи ее отца и других родственников, увенчалось полным успехом: прекрасный каменный храм был воздвигнут в тридцать недель. Надсмотрщиком за работой был поставлен искусный в строительном деле мастер, муж именем Иоанн. Не раз перед восходом солнца он слышал голос, говоривший ему: «Иоанн! Встань, иди и смотри за постройкой храма в честь Вседержителя». Тогда Иоанн пришел к преподобной и спросил ее: «Госпожа, это ты посылаешь меня будить, чтобы я поскорее принялся за дело?» Блаженная, уразумев, что голос тот был не от людей, а от Бога, отвечала ему: «Хотя бы и не я посылала будить тебя, однако ты слушайся голоса, призывающего тебя к работе, и делай то, что он тебе повелевает, ибо это – дело Божие». Произошло и другое чудо. Когда постройка храма близилась к концу, строители обнаружили, что на завершение ее не хватает кирпича[11]. Преподобная этим была весьма опечалена. С горячей молитвой обратилась она к Богу: «Благодарю Тебя, Владыко Человеколюбец, Всесильный Боже! Ты, даровавший нам большее, дай нам и меньшее, дабы мы могли довести до конца дело построения храма, созидаемого во славу Пресвятого Имени Твоего». И вскоре «по устроению Божию, обретошася в пещи плинфы, и того дне совершися церковь и крест воставиша». И преисполнилась радости преподобная, и все прославили Бога за это чудесное явление Его силы. Было все это около 1160 года[12].

На освящение храма прибыл епископ с клиром и с князьями, и собрались все горожане. Все в веселии отпраздновали освящение храма. Преподобная же, пав в устроенной ею церкви ниц, со слезами молилась Богу, говоря: «Ты, Господи, Сердцеведец, Вседержитель, призри на храм сей, построенный во Имя Твое, как некогда призрел на храм Соломонов; призри и на словесное стадо, при храме Твоем собранное. Будь милостив ко всем нам, служащим Тебе… Подавай нам помощь во всяком деле благом, дабы мы благоуспешно понесли иго, возложенное на нас, следуя за Тобою, Женихом нашим. Ты Сам охраняй двор… словесных овец. Будь нам Пастырем, Преддверником и Стражем, дабы ни одна из нас не была похищена волком, губящим души людей, - диаволом. Ты, Господи, будь для нас оружием и крепкой защитой, дабы не коснулось нас зло и рана не приблизилась к телам нашим; и не погуби нас за наши грехи. Все упование свое мы возлагаем на Тебя, потому что Ты – Сострадательный и Милостивый для всех верующих в Тебя, и Тебе непрестанно воссылаем славу до последнего нашего издыхания. Аминь».

Заботясь о внешнем благоустроении своей обители, преподобная в то же время прилагала особое попечение и о духовном устроении вверенного ей Господом стада. «Яко мати чадолюбивая к детям своим любовь показующи», поучала она сестер, возбуждая их к подвижничеству. «Я собрала вас о Господе, – говорила преподобная, – как птица собирает птенцов под крылья свои; я собрала вас, как овец Божиих на духовную пажить. Паситесь же в заповедях Господних, возрастайте в добродетелях от силы в силу, чтобы я с радостью заботилась о вашем спасении и видела с утешением духовные плоды трудов своих. Стараюсь я сеять в сердцах ваших Слово Божие, но сердечные нивы ваши не остаются ли в прежнем виде? Они не зреют, а время жатвы близится, и лопата готова, чтобы отделить плевелы от пшеницы. Страшусь, сестры мои, как бы среди вас не нашлось плевелов, которые будут преданы огню неугасимому. Старайтесь, молю вас, старайтесь сохранить себя от греха и спастись от геенны. Творите из себя чистую пшеницу Христову, измелитесь в жерновах смирения трудами постническими, чистотою, любовью, молитвами, чтобы сделаться вам приятными Богу, достойными Его животворящей любви».

Вышеупомянутый храм, возведенный по благословению преподобной Евфросинии в 1160 году, сохранился и до наших дней. Это один из немногих уцелевших на Руси памятников церковного зодчества XII века. Храм построен в византийском стиле. Снаружи он имеет вид параллелограмма, внутри же – крестообразный; об одной главе. Своды храма поддерживаются четырьмя колоннами, на коих покоится купол. Стены, поражающие своей почти саженной толщиной и прорезаны узенькими, вовнутрь расширяющимися окнами. Пронесшиеся над Полоцкой землей многовековые бури вражеских нашествий не сокрушили сей святыни. Из седой, далекой глубины давно минувшего вещает она об истинной вере и подвигах своей преподобной основательницы и свидетельствует о правде и древности Православия в стране кривичей (белорусов). Внутри Спасской церкви, на хорах доныне сохранились две тесные крестообразные келии, в одной из которых жила преподобная, а в другой – ее двоюродная сестра Евпраксия. Из этого святого убежища, сквозь маленькое окно, устроенное в толстой стене, открывались взору преподобной обширные пространства родных полей, лугов и лесов и вид родного Полоцка с его церквями и княжеским родительским теремом.

В 1161 году для нового храма своего монастыря преподобная заказала драгоценный напрестольный Крест, богато украшенный золотом и камнями. Крест содержал в себе частицу Животворящего Древа с каплей Крови Спасителя и частицы мощей святых. По повелению преподобной создатель Креста, талантливый мастер-ювелир Лазарь Богша, положил на нем надпись старославянскими буквами: «Господи, помози рабу Своему Лазорю, нареченому Богши, сделавшему Крест сии церкви Святаго Спаса и Офросиньи». Буквы надписи отличаются всеми характерными признаками того древнего времени, к которому принадлежат. В предведении грядущих бурь и напастей, под страхом строгой клятвы, завещала преподобная Евфросиния своей обители и граду Полоцку сохранять этот Крест, ее любовью к Православной Церкви и родному краю приобретенный и устроенный. Крест во все последующие времена должен был свидетельствовать о времени жития и подвигов преподобной и о правде святого Православия в древней земле Полоцкой.

Горя любовью к Спасителю и Божией Матери, блаженная Евфросиния пожелала иметь в обители своей еще одну святыню – икону Пресвятой Богородицы, именуемую Одигитрией (одну из тех икон, которые еще во время земной жизни Пречистой Богоматери, по преданию, написал святой апостол и евангелист Лука). Преподобная знала, что святым Лукой были написаны три иконы Богородицы, из коих одна находилась в Иерусалиме, другая – в Константинополе и третья – в Ефесе. Помолившись усердно Богу со слезами, прося Его даровать ей желаемое, она отправила слугу своего Михаила в Константинополь к благочестивому царю Мануилу (1143–1180) и к Святейшему Патриарху Луке Хрисовергу (1156–1169) со многими дарами и просила их прислать ей икону Пресвятой Богородицы, находившуюся в городе Ефесе. Ради усердной просьбы блаженной император Мануил направил в Ефес семьсот воинов, которые и принесли в Царьград икону Одигитрии. Патриарх Лука во Святой Софии в присутствии многих епископов благословил слугу преподобной Михаила и, вручив ему икону, отправил его с миром, дав и грамоту, в которой выражалась похвала рабе Христовой Евфросинии и преподавалось ей патриаршее благословение. Получив честную икону и украсив ее золотом и драгоценными камнями, преподобная воздала благодарение Господу и Пречистой Его Матери. Святыня эта сохранилась, по милости Божией, и до настоящего времени. Сейчас она находится в соборе города Торопца Псковской губернии, где, по свидетельству письменного акта этого собора, поставила ее в 1239 году княжна Александра, дочь Полоцкого князя Брячислава, при вступлении в брак с благоверным князем Александром Невским[13].

Преподобная же, получив в дар великую святыню, вскоре построила невдалеке от своей обители каменный храм в честь Пресвятой Богородицы, который украсила иконами, и передала инокам. Существует мнение, что Богородицкий храм и мужской при нем монастырь находились в Полоцке, там, где ныне – католическое кладбище с костелом Ксаверия[14].

IV

Подвизаясь непрестанно в трудах и молитвах, божественная Евфросиния вступила незаметно в возраст маститой старости, в восьмое десятилетие своего богоугодного и спасительного жития. Родители ее давно уже скончались, и она чувствовала себя совершенно свободной от всех земных обязательств, мысль ее всецело погружалась в размышления о делах Того, Который умер за грехи наши и воскрес для нашего спасения. В этом святом настроении преподобная, «видевшая стадо божественных овец своих совокуплено множество, радовашеся им, яко своему спасению, и на всяк день учаше сестры своя: старыя учаше терпению и воздержанию, юныя же учаше душевней чистоте и безстрастию телесному, говению благообразну, ступанию кротку, гласу смиренну, слову благочинну, ядению и питию малу и безмолвну; при старейших молчати, мудрейших послушати, к старейшим покорение, к меньшим любовь имети, мало вещати, а более разумети». При этом преподобная обладала многими духовными дарованиями. Если кто ее спрашивал о чем-либо и просил ее совета, она наставляла, прозревая то, что будет, – слушавший и поступавший по ее советам «добро получаше».

Устроив свои обители и дав им правила, преподобная старица Евфросиния решилась исполнить давнее желание своего сердца – посетить упоминаемые в Евангелии священные места Палестины и поклониться Живоносному Гробу Христову. Там желала святая и окончить жизнь свою. Когда все окружавшие блаженную Евфросинию – инокини, бояре, князья и простые горожане – узнали о таковом ее намерении, то преисполнились великой скорби. Придя к ней, все со слезами начали упрашивать ее не оставлять их и Отечества своего. Блаженная же утешала всех с любовью, подобно тому, как мать утешает детей своих. Между прочим, к преподобной пришел и любимый брат ее Вячеслав со своей супругой и детьми. Поклонившись ей, он сказал со слезами: «Госпожа моя, мать и сестра! Зачем оставляешь ты меня, свет очей моих и руководительница жизни моей?» А праведница отвечала: «Не оставить я хочу вас, а хочу помолиться о себе и о вас в тех святых местах». Окончив беседу с братом, блаженная повелела, чтобы он оставил в монастыре двух дочерей своих, Киринию и Ольгу. Блаженная имела такой дар духовный: на кого взирала она очами своими, тотчас узнавала, есть ли в нем дух добродетели и может ли он быть сосудом, избранным для Господа. Таким образом, блаженная предвидела, что две юные отроковицы, дочери брата ее, добродетельной жизнью своей угодят Богу. Когда Вячеслав ушел, святая Евфросиния сказала дочерям его: «Я хочу обручить вас Жениху Бессмертному, дабы ввести в чертог Царствия Его». Отроковицы, усладившись ее беседой, умилились душой и, припав к ногам ее, сказали: «Да будет воля Господня! Пусть твоя святая молитва устроит о нас, как тебе будет угодно». Преподобная с радостью поучала отроковиц полезными беседами и уясняла им любовь Христову, а затем, призвав брата своего Вячеслава, сказала ему: «Я хочу постричь Киринию и Ольгу, дабы они были невестами Христовыми». Вячеслав от горечи разлуки с дочерями сказал ей: «Госпожа и мать моя! Что ты хочешь сделать со мной? Ты прилагаешь две скорби душе моей, чтобы я плакал ради твоего удаления от нас и затем ради детей моих, будучи лишаем их утех». А мать этих отроковиц, супруга Вячеслава, много и долго рыдала, сокрушаясь еще более своего мужа. Однако Вячеслав и его супруга не осмелились противиться воле блаженной, так как принимали слова ее, как слова самого Христа, и знали, что она - истинная раба Христова, и Дух Святой в ней обитает. Поэтому, несмотря на скорбь родителей, Евфросиния в тот же день попросила бывшего тогда епископа в Полоцке Дионисия († 1183)[15] прийти в монастырь, ввести отроковиц в церковь и постричь их. При этом Киринии было наречено имя Агафия, а Ольге – Евфимия.

Затем, по малом времени, вручив Спасскую обитель сестре своей Евдокии (Градиславе), преподобная простилась наконец со всеми, помолилась Богу и, возложив все упование на Него, отправилась в Иерусалим в сопровождении брата, князя Давида, знакомого уже с Востоком, и сестры, инокини Евпраксии. Провожая преподобную Евфросинию, инокини и горожане горько плакали: «Старии плакаху, яко сестру, рекуще: “Увы нам, подпора старости нашея, просвещение душ наших”. Юнии же глаголаху: “Камо уходиши, свет очей наших, кто нашу юность укрепит? Не оставляй нас, сирых, в молитвах своих не забывай нас”». Преподобная же, благословив всех и воззрев на небо, сказала: «Ты, Господи, Сердцеведче, ходивый со Авраамом, иди с нами, рабы твоими, с Евфросиниею, с Давидом и Евпраксиею». И отправились они в путь. На пути во Святую Землю преподобная встретилась с императором Мануилом, шедшим войной против венгров. Он послал с ней почетных проводников в Царьград, где ее с любовью встретил и принял Патриарх Лука. В Царьграде преподобная посетила храм Святой Софии, приобрела драгоценные дары - фимиамы и золотую кадильницу и отправилась далее в Иерусалим. Достигнув Священного Града и остановившись там в русском монастыре Пресвятой Богородицы, преподобная Евфросиния послала слугу своего Михаила к Иерусалимскому Патриарху с просьбой сотворить ей милость и отворить «врата Христовы»[16]. Получив разрешение, преподобная пришла ко вратам Гроба Господня и, пав на землю, с молитвой облобызала их. Поклонившись Живоносному Гробу Спасителя и окадив его золотой кадильницей «с многоразличными фимиамы», блаженная обошла затем все святые места Иерусалима. Во время своего паломничества трижды приходила она ко Гробу Господню. В третий раз, поклонившись сей великой святыне, преподобная принесла многие дары Церкви Иерусалимской и Патриарху, поставила при Гробе золотое кадило. Затем блаженная с молитвой обратилась ко Господу: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, родившийся от Приснодевы Марии ради спасения нашего, сказавший: “Просите, и дастся вам…”[17]. Я, грешная, получила от Тебя то, что просила, ибо я сподобилась видеть сии святые места, которые Ты освятил ногами Твоими и сподобилась лобызать Святой Гроб Твой. Прошу Тебя, Владыко, еще об одном: сподоби меня скончаться на месте святом сем. Приими дух мой во Святом Граде сем и упокой меня на лоне Авраама со всеми угодившими Тебе». Окончив молитву, преподобная вернулась в монастырь Пресвятой Богородицы, бывший местом ее пребывания во Святой Земле. Вскоре она заболела. Многолетние подвиги монашеской жизни не могли не ослабить ее сил. Ей было уже около семидесяти лет, притом она совершила многотрудное путешествие в далекий Иерусалим. И вот, возлежа на одре болезни, блаженная молилась ко Господу: «Слава Тебе, Владыко! Благодарю Тебя за то, что Ты послушал меня, недостойную рабу Твою и поступил со мною так, как восхотел Ты Сам».

Желала преподобная Евфросиния побывать и на Иордане, но уже не могла пойти туда по причине недуга своего. Посему послала она на Иордан брата Давида и сестру Евпраксию. Возвратившись оттуда, они принесли ей воды иорданской. Блаженная приняла воду ту с великой радостью и благодарением, пила ее и окропила ею все тело свое. Затем, возлегши на ложе, святая Евфросиния сказала: «Благословен Бог, просвещающий и освящающий всякого человека, грядущего в мир. Господи, Ты принял Петрово покаяние, приими и меня, недостойную рабу Твою Евфросинию, и даруй мне видеть Славу Твою и ликовать Твоею радостью». И услышал Господь молитву преподобной, и послал Ангела Своего к ней. И сказал ей Ангел: «Блаженна ты еси в женах, и благословен труд твой; вот уже отверзты двери райския, вот уже собрались и Ангелы, держаще свещи, чающе твоего сретения… ».

И возвеселилась святая душой о Боге, хваля и благодаря Его за многие Его благодеяния. И послала она тотчас в Лавру святого Саввы просить архимандрита и братию дать ей там место для погребения. Иноки же ответили: «Мы имеем заповедь от святого отца нашего Саввы никогда не погребать жен в обители его. Есть общежительный монастырь Феодосиев, построенный в честь Пресвятой Богородицы. Там почивают многие святые жены: мать святого Саввы, мать святого Феодосия, мать святых бессребренников Космы и Дамиана и многие другие честные жены, – там и богоугодной Евфросинии приличествует положенной быть». Преподобная же, получив такой ответ, возблагодарила Бога и тотчас послала в обитель преподобного Феодосия приобрести место для своего погребения. Иноки отвели ей место при церковном притворе и устроили там для нее гроб.

Преподобная провела на одре болезни двадцать четыре дня. Господь открыл ей день ее кончины. Призвав священника, она встала, трижды поклонилась и, приняв Пречистое Тело и Честную Кровь Христову, с молитвой на устах, предала дух свой в руки Божии. Это произошло 23 мая 1173 года. Брат блаженной Евфросинии князь Давид и сестра инокиня Евпраксия, омыв и опрятав честное тело ее, похоронили праведницу в обители преподобного Феодосия при паперти церкви Пресвятой Богородицы.

Вскоре после вышеописанных событий князь Давид вместе с Евпраксией вернулись в город Полоцк и рассказали всем о блаженной кончине святой Евфросинии. Услышав эту печальную весть, князья и люди земли Полоцкой с сестрами обители, основанной и благоукрашенной преподобной, постановили ежегодно совершать память угодницы Божией в день блаженного успения ее, воздавая хвалу и благодарение Трисиянному Божеству, открывшему Свои совершенства в праведном и спасительном житии этой благочестивой княжны…

V

Мощи преподобной Евфросинии недолго оставались в Иерусалиме. Через четырнадцать лет после ее кончины, в 1187 году, Иерусалим был завоеван египетским султаном Салах-ад-Дином, который потребовал, чтобы иерусалимские христиане внесли за себя выкуп и затем в пятидесятидневный срок со всем своим имуществом удалились из Святого Града. Было возвещено, что все, оставшиеся в Иерусалиме по истечении этого срока, будут принадлежать султану. Христиане воспользовались такой милостью Салах-ад-Дина, распродали свое недвижимое имущество и, забрав, что можно, покинули Святую Землю. Иноки русского вышеупомянутого монастыря, получив право за небольшой выкуп оставить Иерусалим и удалиться на родину, не пожелали оставить в руках мусульман священные останки русской княжны, преподобной Евфросинии, светлое воспоминание о которой еще было живо в среде братии. Иноки с благоговением вывезли гроб с мощами преподобной из Иерусалима и, доставив святыню по морю на корабле в Киев, положили там в пещере преподобного Феодосия. Среди белорусов сохранилось доныне предание о том, что, вывозя из Иерусалима нетленные мощи блаженной Евфросинии, иноки предполагали переправить их в Полоцк, и что святыня, шествуя к Полоцку, достигла города Турова, но дальнейшее шествие ее вследствие бывших в то время враждебных отношений между полоцкими и киевскими князьями оказалось невозможным. По этой причине останки угодницы Божией доставлены были в Киев и положены в Дальних пещерах.

Память о преподобной Евфросинии и ее святых подвигах никогда не умирала в сердцах православных белорусов, а в годины сурового испытания веры она хранила их твердыми и непоколебимыми в Православии. Искони белорусы верили, что преподобная, согласно своему обещанию, вернется в родной край. Но двухсотлетнее господство Польши и гнет католического духовенства препятствовали этому. С покорением же Польши русскому самодержавию, когда почувствовалась свобода исповедания православной веры, у православных белорусов тотчас появилось горячее желание перенести мощи их святой покровительницы и просветительницы в основанный ею Полоцкий Спасский монастырь. Впервые эту мысль в 1832 году выразил архиепископ Могилевский Гавриил (Городков)[18], в состав епархии которого входил Полоцк. Но высшая власть тогда не признала такое намерение исполнимым. Спустя восемь лет, в 1840 году, ходатайство о перенесении святых останков преподобной Евфросинии в уже восстановленную Спасскую обитель возбуждает перед высшей церковной властью архиепископ Полоцкий Василий (Лужинский). Не получив ответа на свое первое ходатайство, в 1844 году архиепископ Василий напоминает о нем особым письмом обер-прокурору Святейшего Синода. В 1858 году, в дополнение к ходатайству архиепископа Василия, на имя Святейшего Синода поступила просьба о перенесении мощей святой княжны Евфросинии в Полоцк и от жителей этого города. Но все вышеупомянутые просьбы и ходатайства были оставлены без внимания…

Вступивший на Полоцкую кафедру в 1866 году епископ Савва (Тихомиров), ввиду поступающих к нему многих прошений о перенесении мощей преподобной, обратился за помощью в этом деле к Московскому митрополиту Филарету (Дроздову). Московский святитель сочувственно отнесся к ходатайству Преосвященного Саввы и за три месяца до своей кончины написал старейшим иерархам Русской Церкви – митрополитам Санкт-Петербургскому и Киевскому – убедительные письма о необходимости перенесения мощей преподобной Евфросинии в Полоцк. Заручившись авторитетной поддержкой Московского митрополита, Преосвященный Савва возобновил прошения. Однако, несмотря на сочувствие членов Святейшего Синода, в том числе и обер-прокурора, ходатайства епископа Саввы были отклонены Киевским митрополитом Арсением (Москвиным). Тогда Преосвященный Савва, желая иметь хотя бы часть мощей угодницы Божией в Полоцке для утешения местного православного населения, обратился к митрополиту Арсению с просьбой отделить от этой святыни некую частицу в благословение и духовное ограждение Полоцкой обители, свято чтущей память своей основательницы и первой игумении. Во исполнение этого прошения, по благословению Святейшего Синода, в 1870 году была отделена частица мощей преподобной Евфросинии – средний перст правой руки – и торжественно перенесена из Киева вначале в Витебск, а затем, в 1871 году, – в Полоцкую Спасскую обитель. Таким образом, полочане удостоились увидеть и облобызать малую частичку той великой святыни, о которой ежедневно напоминала им Святая Церковь в своих богослужениях.

Уже и после этого события Преосвященные Савва и Антонин (Державин) неоднократно вновь ходатайствовали о перенесении мощей преподобной Евфросинии, однако все эти ходатайства, несмотря на благосклонное отношение к ним некоторых членов Святейшего Синода и даже самого Государя Александра II, не имели успеха, ибо еще не пришло предопределенное Богом время.

В терпении возгревала в себе Полоцкая епархия пламенную любовь к своей великой просветительнице, чтобы с большим дерзновением вновь ходатайствовать о возвращении святыни в Полоцк в трудные для православных белорусских церквей времена. На Киевском миссионерском съезде в 1908 году, на котором присутствовало 30 святителей и более 400 пастырей и христолюбивых мирян, Витебский кафедральный протоиерей А. М. Матюшенский и директор канцелярии Синодального обер-прокурора В. И. Яцкевич предложили на рассмотрение сего священного собрания столь важный для Полоцкой епархии вопрос. Поддержанные сочувствием всех архипастырей и пастырей, протоиерей А. М. Матюшенский и В. И. Яцкевич настояли на необходимости нового рассмотрения данного вопроса в Святейшем Синоде. В апреле 1909 года в соответствии с постановлением Киевского съезда духовенство Полоцкой епархии, члены Свято-Евфросиниевского братства, тысячи христолюбивых мирян, граждан города Полоцка, во главе со своим архипастырем, Преосвященным Серафимом (Мещеряковым), обратились снова с мольбой к Святейшему Синоду о возвращении граду Полоцку родной святыни. Это усердное моление, выраженное от лица Полоцко-Витебской епархии уже в седьмой раз, признано было, наконец, в июне 1909 года заслуживающим удовлетворения. Прошение было окончательно утверждено к исполнению Высочайшей Волей 3 июля 1909 года.

Так Господь, дивный во святых Своих, испытав терпение полочан неким медлением, исполнил желание сердца их. Отныне уже навеки будет почивать в Полоцке благоговейно чтимая праведница, являющаяся красой, честью и славой православной Белоруссии. Отныне все труждающиеся в исполнении Божиих заповедей и обремененные грехами будут искать утешения, просвещения и ободрения у священной гробницы преподобной Евфросинии. И сейчас преподобная присутствует среди нас не только духом, но и святым своим телом. Да будет благословен в годовых днях 3 день июля, в который рукою Самодержца Всероссийского Господь Господствующих начертал Свое соизволение на телесное возвращение преподобной в основанную ею обитель христолюбивых дев!

Возвратившиеся в родной край мощи божественной Евфросинии ясно свидетельствуют всем, что истинная и первая вера белорусов есть та, в которой родилась, воспиталась и благоугодила Богу эта прекрасная отрасль великого равноапостольного князя Владимира. Вспоминай же, белорусский православный народ, с благодарением и умилением твердость веры своих прадедов и непрестанно с дерзновением взывай: «Евфросинию, радование Полоцкое и девам сияние, Христе наш, Тебе приводим молитвенницу, ея же ради спаси нас». Аминь.

Текст публикуется по изданию «Житие преподобной матери нашей Евфросинии, игумении и княжны Полоцкой». – Полоцк, 2008.

[1] Точная дата рождения преп. Евфросинии не установлена. Большинство современных исследователей относят рождение преподобной к 1101–1108 гг.

[2] Здесь и далее в скобках указываются годы правления князя (императора и пр.).

[3] Здесь ошибочно указано имя строителя Полоцкой Софии. В действительности, им является князь Всеслав Брячиславич, младшим сыном которого был родной отец преподобной Евфросинии – Георгий. Современные историки склонны относить возведение каменного Софийского собора к 1044–1066 гг.

[4] Замечательный по своей архитектуре и настенной живописи Борисо-Глебский монастырь находился в древней княжеской резиденции в предместье Полоцка – Бельчицах. Исследователям известны четыре древних храма этой обители: Пятницкая церковь, Большой собор, точное название которого не установлено, Борисо-Глебский собор и храм-триконх, мало изученный. В 30-е годы XX века храмы Бельчицкого монастыря были разрушены, и вместе с ними навсегда исчезли неповторимые образцы фресковых росписей.

[5] Вдова Полоцкого князя Романа Всеславича, родного брата князя Георгия Всеславича, отца преп. Евфросинии. Существует мнение, что княгиня Романова была игуменией Полоцкого Софийского монастыря, находившегося неподалеку от Софийского собора (на Верхнем Замке).

[6] 1 Кор. 2:9.

[7] Епископ Илия находился на Полоцкой кафедре с 1120 по 1130 гг.

[8] Известно, что почивших полоцких архиереев погребали на Сельце в храме-усыпальнице, построенном в кон. XI – нач. XII в. Этот храм, к сожалению, не сохранился до наших дней.

[9] Спасский монастырь, получивший позднее название Спасо-Евфросиниевского, был основан около 1125 г.

[10] Мк. 6:8.

[11] Здесь имеется в виду плинфа (тонкий, хорошо обожженный кирпич, использовавшийся при строительстве византийских и древнерусских храмов).

[12] Точных указаний относительно даты построения Спасского храма в летописных и агиографических источниках не имеется. Как полагает один из исследователей полоцкой церковной живописи А. А. Селицкий, строительство Спасской церкви было завершено между 1133 и 1143 гг., когда на полоцком княжеском престоле находился родной брат преподобной Евфросинии – Василько. Известный исследователь полоцких церковных древностей А. П. Сапунов относил возведение Спасской церкви к первой половине XII в. Некоторые современные авторы (О. В. Терещатова, Т. И. Чернявская) считают, что строительство Спасского храма было завершено между 1152 и 1161 гг.

[13] Достоверное сведение об этом событии сохранилось в письменном акте Торопецкого Корсунско-Богородицкого собора, где сказано: «Когда в лето 6747 (1239) сын великого князя Ярослава, благоверный и великий князь Александр, сочетался браком в Торопце с дщерью полоцкого благоверного князя Брячислава, тогда сия благоверная княжна, Брячиславля дочь, из Полоцка взяв и принеся с собою на брак Ефесскую икону Пресвятыя Богородицы, поставила ее в Торопецкой соборной церкви». Известно, что в Торопецком Корсунско-Богородицком соборе Эфесская икона Пресвятой Богородицы находилась до 1921 года, затем она была передана в Торопецкий краеведческий музей. С 1936 года икона является достоянием Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге.

[14] Речь идет о разрушенном в начале XX в. костеле Гроба Господня с приделом в честь католического святого Франциска Ксавье.

[15] Вместе с Полоцкими святителями Миной († 1116) и Симеоном († 1289) причислен Православной Церковью к лику святых угодников Божиих.

[16] Здесь имеются в виду врата Гроба Господня.

[17] Мф. 7:7.

[18] В 1999 г. архиепископ Гавриил (Городков) прославлен в лике местночтимых Рязанских святых. Его нетленные мощи покоятся ныне в Рязанском соборе Рождества Христова.

<<<  Вернуться назад